Лишний.

Кто я? Я - человек, вытянувший самую короткую спичку. Из 5 вариантов, мне выпал разыгрываемый. Именно мне.� Нет. Не тощему еврею Шкинбурту, не обладателю пузырных щёк Ивашкевичу, не слюнтяю Рудову, и не другу молодости Саше Гуляеву, а мне.47-летнему  доктору физико-математических наук, отцу двух сыновей, и четыре раза дедушке, Гаврилову Сергею Петровичу. Идиоту, каких свет не видывал. Нет. Идиотом я стал не с рождения. Им я стал, когда согласился на ту авантюру, предложенную этими четырьмя, с позволения сказать, коллегами. Сволочи� Чтоб вам кусок хлеба поперек горла встал!!!

Я поднялся со скамейки, оттряхнул брюки сзади и двинулся по аллее на выход из парка.

После утреннего дождя пыль, досаждавшая предыдущие дни  прибилась к земле, по этому воздух был свеж, дышать было приятно. Я направился к магазинчику около дороги, нужно было взять еды на вечер. Колокольчик на двери приветливо зазвенел, когда я открыл дверь и зашел вовнутрь. Я зашел за прилавок, взял хлеб, пачку макарон, кусок вареной колбасы, из холодильника я выудил большую бутылку минеральной воды. Положив все это в полиэтиленовый пакет, я вышел на улицу и пошел пешком домой.

Вареные макароны с кусочком поджаренной колбасы, стакан душистого чая. Выкурив сигарету, я подошел к доске, исписанной моими утрешними расчетами.  Как всегда одно и тоже. Длинная строка с формулами оканчивалась большим знаком вопроса. Мел, лежавшей на полочке, как и должно, быть вырос за ночь в размерах и был уже не маленьким огрызком, а имел удлиненную, вполне заводскую форму. Меня это не удивило.

По настоящему меня уже здесь ничего не удивляет. Взятые мной продукты в магазине завтра будут лежать на том же месте на прилавке, минеральная вода той же температуры будет стоять в холодильнике, а написанное на доске завтра же пропадет, и доска будет выглядеть свежей, как в советских фильмах про пионеров. А, сегодня  гуляя по парку, обнаружил, что сломанная карусель, с красивыми пони на ней, наконец, встала на свое прежне место. Я думаю, что через недельку другую она засияет теми красками, которыми по идее она должна сиять, а через месяц я уверен на ней можно будет прокатиться. На такой же карусели я катал своих сыновей � одногодок, когда ездил с ними в отпуск, в Анапу. Андрюша почему � то боялся залезать на пони, а вот Владик наоборот просил, чтобы я еще раз и еще покупал билетик на этот аттракцион. Потом они выросли, женились и разъехались по разным городам. Андрей стал бизнесменом и жил в Москве со своей женой, Владик уехал заграницу работать в поисковом геологическом отряде, а затем там остался жить, поменяв несколько стран Европы и остановившись на Франции.

Я закурил еще одну сигарету. Взглянул на доску. Расчеты сегодня явно не шли. С утра я уперся в ту же стену, к которой я пришел еще 4 года назад. Тогда мне казалось, что я наконец нашел ответ. Сейчас я сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь найду его. Ведь есть же вопросы, на которые не существует ответов. Например очень резонный вопрос :   �Где я?�. Нет я конечно знаю, что нахожусь в закрытом городке в Подмосковье, где живут семьи ученых. Всего около 9 тысяч человек и еще столько же работников бытовой сферы, а так же гарнизон военных, охраняющих всю эту музыку. Но самое интересное, что никого из них я не видел на протяжении 7 лет. Да с того момента, когда мы впятером- я и еще четверо ученых совершенно заурядной лаборатории принесли ко мне домой этот �хренов ящик�, как его называл Ивашкевич � старший по лаборатории. Результат почти 15 летней работы. Работы совершенно неофициальной и никому неизвестной. Официальными же проектами мы занимались под бдительным оком, товарищей из особого отдела, и каждый месяц делали специальный отчет, в котором каждой строчкой доказывали, что наша работа не приведет к краху власти рабочих и крестьян, а скорее приведет к возможно полной победе социалистической, марксистско - ленинской идее в мире. Но ящик был для нас как бы хобби. В отчетах про него не было и слова, а ребята в серых пиджаках нам совершенно не мешали, потому что никак не могли толком понять, что мы там все время включаем или выключаем, разбираем или вновь собираем. В лабораторию они ходили редко, но пунктуально 3 раза в неделю, осматривали наше оборудование, иногда задавали вопросы типа � А это что такое?�. На правах старшего в такие моменты слово брал Ивашкевич и задвигал, используя всю обширную библиотеку научных терминов, длиннющую речь минут на 40 не меньше. А в одном из таких монологов он несколько раз произнес довольно отчетливо слова �облучение�, �вредное�, и целую фразу �последующие нарушения физиологических функций желез внутренней и внешней секреции�. После этого посещения товарищей из �конторы� прекратились совсем, а в лаборатории установили видеокамеры.

  Только мы впятером имели допуск к �ящику�. Никто больше про его существование не знал. Этим я мог поклясться. Но все же кто-то заложил. Однажды Ивашкевича вызвали по телефонной связи. Его долго не было, а когда он пришел на нем не было лица. Увидев наши вопрошающие физиономии,  он сел на стул и произнес очень тихо:

- Нужно уносить его. Завтра будет обыск тут.

После он ничего не произнес. Встал, подошел к столу где лежали запчасти нашего ящика и скинул все это в мусорное ведро. Вынести ничего из лаборатории мы ничего не могли, а мусор нам был доступен. Каждый день его увозили из здания НИИ в одно и тоже место. Куча текстолитовых плат, проводов, использованной бумаги. Почти 3 часа мы копались во всей этой груде пока, не выудили все детали. Оставалось дело техники. Собрать аппарат и запустить его мы решили в квартире Шкинбурта, так как он жил один и нам бы никто не помешал. Сборка происходила быстро. Ящик мы уже неоднократно собирали в лаборатории, но всегда разбирали обратно, дабы не привлекать внимания. Вот так все просто в нашей жизни. Мы потратили почти 15 лет на то чтобы доказать свою теорию и воспроизвести ее ввиде вот этого набитого проводами и микросхемами аппарата. За 15 лет мы состарились, полысели, заработали по радикулиту, стали жертвами близорукости. От тех только что ставших докторами наук почти еще молодых людей ни осталось ничего.

Спички тянули по очереди. Я тянул предпоследний и последний в то же время. Короткая спичка. Значит, мне выпало впервые опробовать аппарат на человеке. В лаборатории мы пробовали запускать аппарат с использованием разных предметов. Положенный в поле действия карандаш появился перед нами ровно через 10 минут. Мы хотели переместить его в будущее на 10 минут. У нас получилось.

Коллеги по одному подошли ко мне и обняли как родного брата. Ивашкевич сосредоточенным тоном  начал запланированную речь:

- Так Сереженька. Поставим на пару часов, больше не надо, - сказав это, он резко смахнул слезу с лица.

- Для нас тебя не будет ровно два часа. Для тебя ничего не изменится.

Я растянул лицо в улыбке :  �А может, когда я появлюсь, вы будете уже давать показания нашим славным ребяткам�.

- Шутник,- буркнул Шкинбурт.

- Так, все Сереженька,- как-то странно произнес Ивашкевич,- начинаем время 22-47, 16 октября 1990 года.

В этот момент меня начало трясти. Да именно трясти. Сигарета в зубах оказалась как-то сама по себе. Я сделал несколько глубоких затяжек и вернул ее Саше Гуляеву.

-20 секунд готовность,- произнес глядя на прибор Ивашкевич,- 15�..10�..5�..3.2.1

Я зажмурил глаза.

 Никакой боли, никакого яркого света проникающего через закрытые веки, никакого звука. Тишина.

Я открыл глаза. Я стоял все в той же квартире Шкинбурта. Вокруг стояли стулья, кровать, шкаф, забитый книгами. Ребят не было. Я посмотрел на часы. Они показывали те же 00-47.

Нет у меня не началось истерики, я не испытал счастья, или же какого-то удовлетворения.

Я не чувствовал ничего. Меня перестало трясти. Я присел на кровать, достал из кармана пиджака сигареты с зажигалкой и закурил. Докурив я подошел к телефону. Лучше сам приду к ним, чем они будут меня брать со всеми войсками, бронежилетами, ударами армейскими ботинками. Подобное задержание милицией преступников я видел неоднократно в выпусках новостей по телевиденью.

Набрав номер лаборатории, я ждал, слушая гудки. На другом конце никто не брал трубку.

Я набрал еще раз, эффект был тот же. Я позвонил в квартиру Ивашкевичу. Там тоже никто не ответил.

- Выйдя на улицу, я вдохнул свежий осенний воздух. В данный момент я не испытывал совершенно никаких эмоций. Пока я шел по улице к себе домой, я думал о сыновьях, которых не видел по-моему целую вечность, о жене, которая наверное уже сидит в кабинете и ведет тяжелую беседу со следователем.

�Ничего, переживем�,- успокоил я сам себя.

Я открыл дверь ключами и вошел в прихожую. В комнатах я увидел, то, что ожидал. Разбросанные вещи бумаги, компьютер на столе отсутствовал. Шкафы раскрыты, содержимое на полу. Внезапно я почувствовал как сильно хочу спать. Я снял обувь, плащ и в оставшейся одежде улегся на диван, тут же провалившись в  глубокий сон.

Когда я проснулся стоял не по октябрьски светлый день. Я оглядел комнату. В ней царил порядок. Дверцы шкафов закрыты, бумаги ровными стопками лежали на столе, рядом с компьютером.

 �Отпустили Иру�, - пронеслось у меня в голове. Пришла и сразу начала ликвидировать беспорядок. Даже компьютер привезли обратно.

-Вот это да!,- произнес я вслух.

- Ира!,- окрикнув жену я встал с дивана и направился на кухню, где ожидал увидеть супругу. Её там не было. Не было и в спальне. Я даже подошел и открыл дверь в туалет.

Ирины дома не было. Возможно куда-то ушла.

Выкурив сигарету, я решил отправиться к Саше Гуляеву. Я закрыл дверь, спустился по лестнице и вышел на улицу. Никого не было вокруг и я даже удивился тишине царящей во дворе дома. Обычно дети игравшие здесь смеялись или кричали, но сейчас их не было.

Пройдя по пустой улице, я вышел на центральную площадь городка примыкавшую к продовольственному рынку. Сначала подкосились ноги, затем я почувствовал как мои колени встретились с асфальтом.

На площади не было ни души. Никого. Стояли припаркованные машины, но в них никого не было, за видневшимися прилавками рыночка не стояли продавцы, вокруг них не топились покупатели. И тогда я задал себе вопрос, на который по сей день не могу найти ответ: �Где я?�

Первые несколько недель я бегал по городку в поисках хотя бы кого-нибудь живого.

Затем я сделал открытие, что все что я использовал из вещей в своих целях, например еда из магазинов или бензин в баке машины, сигареты, сломанные мною в целях эксперимента штакетницы забора в детском садике, все это по истечении какого-то времени приходило в прежнюю форму а затем начинало как бы молодеть, доходя до какого-то своего состояния и оставалось в этом виде. На заборе появлялась облупившаяся краска, оставленные мною царапины на автомобиле исчезали. Что бы я не делал, все это по истечении времени сводилось к нулю. Однажды я порезал себе бритвою руку, На утро рана не затянулась. Так я пришел к выводу, что на меня чудеса этого мира не распространяются.

Что ж. Я 7 лет живу в реальности, которую пытаюсь теперь понять.  И мне кажется что это мне удается. Чем реже я пользуюсь ничейными теперь автомобилями�тем неохотнее они заводятся., вроде бы острый нож не хочет иногда резать хлеб, бритва иногда не бреет.

Неделю назад сидя в парке я кажется, понял тот факт, что этот мир меня не любит и пытается изжить меня. Это мир материальных вещей, у которых нет души, нет разума. А я думаю, ем, курю, пью вино, тешу себя попытками рассчитать теоретически, как мне вернуться обратно в мир людей. Я не нужен им. Человек им со своим разумом не нужен. Человек разумный, съест и переварит еду, разобьет машину и сломает нож, выкинув его на свалку. Я здесь лишний.

Думая об этом, я рассмеялся. И принял решение.

Отужинав макаронами с колбасой и запив это все  чаем, я отправился на улицу .В течении нескольких дней я не пользовался ни одной машиной на улице. Я подошел к стоящему на стоянке жигуленку пятой модели, с трудом открыл дверь. Сев за руль, я около получаса пытался завести двигатель. Все же это получилось. Я развернулся и выехал на главную дорогу городка. Быстро набирая скорость, я ждал. Я ждал, что машина сделает свое дело.120, 130, 150,160. Машину начало трясти. �Хорошо� пронеслось у меня в голове.

�Давай�,- проговорил я. �Давай, давай!!!!� Я уже орал во всю глотку. �Я прошу тебя!!! Избавь меня, избавь!!!�

Тут я почувствовал, как руль в руках сам начал уходить влево.

- ДА!!!!!, - Я ликовал. Я никогда не был так счастлив.

Машина резко дала крен влево и на полной скорости врезалась в фонарный столб. Я вылетел через лобовое стекло, и пролетев около 30 метров упал на асфальт, разбив себе голову. Жигуль сделал свое дело и послушно стоял упершись в столб. Но это ненадолго. Завтра он будет стоять на своем месте и погнутый столб, будет прямее всех столбов в мире.

Я не увидел свое тело, лежащее внизу. Моя душа никуда не улетала. Веки опустился на мои глаза.